Прогулки по Москве

Собственно, это то, чем мы и занимаемся. Гуляем и беседуем. Но краевед Алексей Митрофанов с 1992 года балуется на досуге написанием заметок на эту заданную тему. Вот, например, одна из них.

ВОЗНЕСЕНСКИЙ переулок назван так несколько лет назад по церкви Малое Вознесение, стоящей у его начала. До этого был улицей Станкевича, а еще раньше - Большим Чернышевским.

Вознесенский переулок - один из самых путаных и противоречивых. Хотя бы посмотреть историю его переименований. Поначалу переулков было два: Вознесенский переулок и Новгородский переулок. Затем они слились и получили новое единое название, в честь графа Захара Чернышева - Чернышевский. В 1922 году все это переименовали в улицу Станкевича. В конце концов ему вернули старое доброе название. Но не то, которое в действительности было, а то, которым некогда называли его маленький кусочек.

Начинается прогулка с церкви "Малое Вознесение". Храм появился, вероятнее всего, в шестнадцатом столетии. Здесь отпевали Дашкову, соратницу великой матушки Екатерины (не благодаря каким-либо достоинствам маленькой церкви, а просто потому, что Президент Российской академии наук жила напротив храма, на месте нынешней Консерватории). Но знали эту церковь в первую очередь как место, где знакомились невесты с женихами. Московские девицы из порядочных семейств на выданье ходили сюда отстоять обедню, а молодые щеголи во фраках и с цепочками придирчиво осматривали милые коленопреклоненные фигурки.

Так что, невест в Москве не только вытанцовывали, но и вымаливали в Малом Вознесении.

Далее по переулку - одна из главных достопримечательностей города, дом номер шесть. В нем жил Александр Станкевич. Он коллекционировал картины, собирал гостей (и среди прочих приглашал своего брата Николая, в честь которого и переименовали улицу). Завсегдатай особняка, Б. Н. Чичерин радовался

"...небольшой, но щегольски отделанный дом Станкевича в Чернышевском переулке, с прелестным садиком, с картинной галереей, в которой находятся истинные перлы искусства... сделался как бы святилищем, в которое я вхожу всегда с легким и отрадным ощущением".

Начало нашего столетия хозяин дома встретил стариком. Электричества не признавал, но как-то раз, в его отсутствие, свет все таки решили провести. И, когда дедушка вернулся, к нему дипломатично подослали внука Юру. Юра показал Станкевичу на лампу с абажуром и радостно сказал:

- Дедушка, у нас теперь электрическое освещение. Смотри!
И щелкнул выключателем. Лампа, разумеется, зажглась.
Дед сдержанно спросил:
- А как ее гасить?
- Да точно так же, - сказал внук. И снова щелкнул выключателем. После чего Станкевич во все старческую силу ударил кулаком по лампе. Осколки приказали вынести. Новую лампу в его комнату не стали ставить.
Впрочем, со светильниками в прочих помещениях дед все таки смирился. Правда, когда шел по освещенным коридорам, требовал, чтобы на всякий случай, перед ним шествовал камердинер и нес старый проверенный шандал с шестью свечами. Электричеству старик не доверял.
А если выходил гулять и видел вдруг автомобиль, то сразу возвращался в дом. Видимо, обижался.

Самый страшный в Вознесенском переулке, разумеется, дом ╪ 7. Но он же - самый любопытный. В нем, например, размещалась газета "Русские ведомости". Владимир Гиляровский вспоминал:

"Редакция в Чернышевском переулке помещалась в бельэтаже дома В. А. Черкасского, вход с улицы, общий с конторой. Шикарно, но не было той интимности особняка... Здесь по каждому отделу свой особый кабинет по обе стороны коридора, затем большой кабинет редактора и огромная редакционная приемная, где перед громадными, во все стены, библиотечными шкафами стоял двухсаженный зеленый стол..."

А за столом сидели журналисты, которых Гиляровский сравнивал с мороженными судаками. Вероятно, в подражание Антону Павловичу Чехову, как-то сказавшему о "Русской мысли":

- Там сидят копченые сиги.

После революции здесь разместилась новая редакция - орган железнодорожников "Гудок". Здесь служили Булгаков, Арсений Тарковский, Катаев, Олеша. Юрий Карлович жил при редакции, в маленькой комнатке с фанерными тонкими стенками, и говорил о том, что проживает как бы в спичечном коробке. Зато когда Олеша (псевдоним - Зубило) выезжал в командировку, ему, как приме железнодорожной журналистики выделяли собственный вагон.

А напротив - англиканский храм. Он был построен в 1882 году и посвящен апостолу Андрею, первосвятителю Шотландии (поскольку большинство британцев в нашем городе были шотландцами).

Во время революции на колокольне церкви, как на важной высоте, большевики установили пулемет, а после революции приход, конечно же, закрыли. В здании разместилась фирма звукозаписи "Мелодия" - акустика была на должном уровне. А в июле 1991 года тут возобновились службы.

Очередная достопримечательность - строение под номером 12. Оно вошло в историю благодаря семейству Дуровых. В конце прошлого века здесь, у стряпчего Захарова воспитывались будущие цирковые звезды, а тогда братья-сироты Анатолий и Владимир. Здесь же проживал и режиссер Михоэлс.

А завершает переулок главное здание квартальчика Городской Думы - бывший особняк главнокомандующего Москвы Захара Чернышева. Он был выстроен под руководством архитектора Матвея Казакова (по слухам, из камней, освободившихся после разборки оборонительной стены Белого города). Уже при советской власти его немного отодвинули от центра Тверской улицы и вероломно нагрузили парой лишних этажей.

Конечно, это здание вошло в историю. И, разумеется, в литературу. В частности, один поэт "застойных" лет писал о нем:

	Ты замечал, наверно, это: 
	Асфальт здесь пламенно-пунцов... 
	Впитал асфальт у Моссовета
	Кровь 
      	     революции бойцов. 
	Балкончик, занесенный снегом... 
	Он также в город выступал, 
	Когда перед двадцатым веком 
	С него наш Ленин выступал".

Разумеется, "перед двадцатым веком" "нашего Ленина" никто и близко не пустил бы к балкону резиденции московского градоначальства. Да и асфальт на улице Тверской обычного, асфальтового цвета.

Как вам понравилось? Ответьте нам по адресу mitrofanov_a@chat.ru